Кольхаун понял, что перед ним — настоящий всадник, если только можно назвать настоящим всадника, от которого упала такая чудовищная тень.

— Это мираж! — воскликнул капитан. — Каким же дураком я был, что поддался такому обману! Вот он, виновник моего испуга! А ведь я только его и ищу. И так близко! Ну, а теперь — вдогонку! И пусть мне придется скакать хоть на край Техаса, но я догоню его.

По широкому раздолью прерии во весь опор мчатся два всадника. Под каждым из них быстроногий мустанг. Под одним — гнедой, под другим — серый. Один всадник преследует другого.

Тот, кого преследуют, без головы. А тот, кто преследует, — с головой; в этой голове созрело безумное решение.

Погоня длилась недолго. Кольхаун уже предвкушал победу. Ясно было, что серый мустанг выигрывает расстояние у гнедого. Кольхаун уже вскинул ружье — он хотел застрелить лошадь и этим положить конец преследованию.

Если бы он не боялся промахнуться, он бы тут же и выстрелил. Но пока он колебался, гнедой с всадником без головы круто повернул в заросли.

Этого капитан не ожидал. Пришлось снова возобновить погоню.

Еще раз Кольхауну удалось догнать страшного всадника, и настолько близко, что раздувавшиеся ноздри серого мустанга почти касались вытянутого хвоста гнедого. Ружье уже было наготове в левой руке капитана, палец правой руки лежал на спуске. Он только выбирал место, куда лучше прицелиться.

Еще момент — и пуля вонзилась бы в мчавшуюся впереди лошадь, но последняя, точно почуяв опасность, сделала быстрый прыжок в сторону и, тут же лягнув в морду преследовавшего ее мустанга, помчалась дальше.

Серый мустанг остановился, и только острая шпора заставила его подчиниться и вновь помчаться галопом.

Кольхаун терял последние остатки терпения. Он заметил, что гнедой направился в самую чашу зарослей. Охота опять могла окончиться ничем. В отчаянии Кольхаун снова схватился за ружье.

Всадник без головы уже наполовину скрылся в густой зелени. Капитан прицелился вслед убегавшему гнедому. Дым заклубился из дула ружья. Раздался выстрел, и какой-то темный предмет глухо упал на землю, подпрыгнул и покатился прямо под ноги лошади Кольхауна.

Серый мустанг захрапел и попятился назад. Всадник дико вскрикнул: внизу, на траве, лежала голова человека. На ней все еще крепко держалась шляпа с твердыми круглыми полями.

Лицо было обращено прямо на Кольхауна, мертвенно бледное, запачканное кровью, сморщенное. Глаза были открыты, но они смотрели, как два стеклянных шара, — холодные, безжизненные, жуткие. Белые зубы сверкали между посиневшими губами.

Кассий Кольхаун смотрел на нее с ужасом.

Недолго продолжалась эта очная ставка. Прежде чем голова, поддерживаемая полями шляпы, перестала покачиваться в мягкой траве, Кольхаун повернул лошадь, глубоко вонзив ей в бока шпоры, и умчался бешеным галопом.

Больше он не преследовал всадника без головы, все еще пробивавшего себе путь среди зарослей. Кольхаун мчался назад, в Каса-дель-Корво.

Глава LXXXII

СТРАШНЫЙ СВЕРТОК

Старый охотник, выбравшись из зарослей, не торопясь продвигался по следу капитана. На лице его можно было прочесть нетерпение и тревогу.

Продвигаясь медленно и настороженно, Зеб наконец приехал на то место, где капитан встретился с всадником без головы.

— Значит, этому негодяю все-таки удалось отыскать его, — сказал Зеб, всматриваясь в следы. — Но это еще не значит, что капитану удалось поймать всадника… Но чего же я стою здесь, как дурак? Можно ли сейчас терять время! Если только Кольхаун догнал всадника без головы и достал от него то, что ему надо, тогда ищи ветра в поле — мне уже ничего не удастся сделать. Надо спешить! Поехали, моя старушка! Постарайся догнать ту серую лошадь, которая пробежала здесь полчаса назад. Покажи теперь, что ты умеешь бегать не хуже их. Ну, пошла!

Старый охотник ударил кобылу в бок своей единственной шпорой, и лошадь побежала рысью. Большой скорости от нее пока и не требовалось. Зеб ехал по-прежнему осторожно и зорко смотрел вперед.

— Судя по тому, как направляется его след, рассуждал старый охотник, — я могу определить довольно точно, куда он выйдет. Все пути как будто там сходятся. Этим же путем ехал и бедняга, которому не суждено было вернуться назад. Ну что ж поделаешь! Если нельзя ему вернуть жизнь, то надо отплатить тому негодяю, который отнял ее… Стой! Вот и он! А вон и всадник без головы! Иосафат! Мчатся во весь карьер! Клянусь, что серый мустанг может догнать гнедого. Они не сюда едут — нам с тобой не нужно прятаться. Стой спокойно! Бежать сейчас нельзя, иначе нас заметят. Не бойся! Он слишком занят своей игрой и ничего не видит, кроме того, что прямо перед ним… Так. Я этого и ожидал — прямо в просеку. Ну, моя кобылка, поехали дальше!

Зеб Стумп, не спуская глаз с просеки, подъехал к зарослям.

Выстрел не слишком удивил Зеба. Наоборот, он ждал его с того самого момента, как заметил погоню.

Удивился старый охотник позже, когда увидел, что Кольхаун в ужасе мчится назад.

— Чорт побери! — пробормотал Зеб. — Как все это чудно! Там что-то между ними произошло. Ха-ха-ха! Удирает, точно за ним гонится нечистая сила! Может быть, они переменились ролями и теперь безголовый гонится за капитаном? Похоже на то. Я пожертвовал бы серебряный доллар, чтобы полюбоваться на такое зрелище. Ха-ха-ха!

Охотник слез с седла и вместе с кобылой спрятался среди зарослей, чтобы их не заметил спасавшийся бегством всадник.

Но Кольхаун мчался так быстро и с таким растерянным видом, что вряд ли заметал бы Эеба, даже если бы тот стоял перед ним на открытом месте.

«Иосафат! — мысленно воскликнул охотник, как только увидел искаженное ужасом лицо капитана. — Если нечистая сила и не гонится за ним, то, наверно, она у него внутри. Я еще в жизни не видел такой страшной физиономии. Заранее жалею женщину, которая достанется ему в жены. Бедняжка мисс Пойндекстер! Надеюсь, что ей удастся отвертеться и она не получит в мужья такого бандита… В чем же все-таки дело? Что-то никого не заметно, а он все еще продолжает улепетывать. Куда это он теперь направляется? Надо будет проследить».

— А, обратно домой! — воскликнул Зеб, выйдя на опушку зарослей и увидев, что Кольхаун продолжает ехать галопом в направлении к гасиенде Каса-дель-Корво. — Обратно домой, это уж наверняка! Теперь, старушка, — продолжал Зеб, когда серая лошадь скрылась из виду, — мы с тобой поедем и узнаем, чего ради там стреляли.

Десять минут спустя Зеб слез с кобылы и поднял с земли предмет, до которого без содрогания вряд ли мог бы дотронуться даже самый жестокий человек. Но у старого охотника не было этого чувства. Он бережно поднял голову мертвеца. Несмотря на то что лицо было искажено смертью, запачкано кровью, сморщилось, он узнал в нем дорогие ему черты погибшего юноши.

Зеб попробовал снять шляпу с головы мертвеца, но, несмотря на все усилия, ему это не удалось сделать: голова так распухла, что лента, повязанная по ободку шляпы, готова была лопнуть.

— Боже мой! Боже мой! — произнес наконец охотник. — Что за подарок отцу! Не надо ее брать отсюда. Надо похоронить здесь и никому ни слова не говорить… Нет, этого нельзя делать: она нужна будет суду как свидетель.

Сказав это, Зеб развернул свое старое байковое одеяло и спрятал в него голову; потом, повесив этот страшный сверток на луку седла, сел на свою кобылу и поехал обратно в сеттльмент.

Глава LXXXIII

БЛЮСТИТЕЛИ ЗАКОНА

На третий день после того, как Морис Джеральд попал в военную тюрьму, у него спал жар и он перестал бредить. На четвертый он был уже почти здоров, на пятый день было назначено судебное разбирательство.

В Техасе, где человека могли осудить и повесить в течение двадцати четырех часов, такая спешка не могла показаться чем-то необыкновенным. Многочисленные враги заключенного по каким-то своим соображениям всячески форсировали события, и его друзья, которых было значительно меньше, не имели достаточной силы, чтобы им противодействовать.